Девочка со спичками и шизоидная патология
Картина Аки Каурисмяки «Девушка со спичечной фабрики» –архетипическая история, которая всегда будет волновать. Именно за эту работу я полюбила финского режиссера. Известно, что в ее основе лежит Андерсеновская «Девочка со спичками».
Немного сюжета:
Жизнь главной героини Ирис беспросветна. Она работает на спичечной фабрике и содержит пьющих родителей.
В их семейной системе нет слов – вместо них предметы: утюг, бутылка, конверт с деньгами… Нет и глубоких чувств, только случайные аффекты, выскакивающие, как звереныши, в моменты испуга и тревоги. И, конечно же, нет здесь и эроса. Одни лишь примитивные мыслеформы, образующие территорию, называемую отношениями.
Это шизоидный мир, визуально пограничный, но на деле одной стопой заступивший за черту психотического континуума.
Тем не менее, то, что Ирис лишена любви, не значит, что она о ней не мечтает. Мечтает! еще как! Со всей силой никем не любимого человека… И вот однажды она покупает яркое платье и встречает любовь. Правда, на одну ночь.
Обычно Каурисмяки добр к своим персонажам и не лишает их надежды, даже на фоне печальных обстоятельств. Но свою спичечную героиню он, следуя за великим сказочником, заводит в пространство безнадежной клинической правды.
В отличие от языческого мифа, зачастую описывающего не только комплекс, но и выход из него, мифология христианина Андерсена редко оставляет шансы для позитивных амплификаций. Впрочем, мы можем отважиться и совершить силовой акт, наделив историю другими содержаниями, по примеру Хаяо-сан. Но это будет совсем ДРУГОЙ миф, слабо связанный с исходником.
Андерсеновский же закон работает на описание травмы, без всякой пудры, с категоричными прогнозами и четкой картиной внутреннего мира, в котором патология образует примат.
Девочка со спичками – героиня с шизоидной патологией. И, как любой нарушенный шизоид, она остается во власти галлюцинаций, пытаясь согреться пламенем от спички.
Так же и наша Ирис – сжигает спичку за спичкой и надежду за надеждой, покупая нелепое платье, в попытке стать желанной, ожидая великой любви от случайных объятий, и отчаявшись насмерть в ледяной пустоте, где имаго рассыпаются, как сгоревшие спички. Как символ убиенной внутри героини детской части, автор абортирует и ее реального ребенка, которого она не успевает родить, попав под колеса автомобиля.
Стивен Джонсон называет шизоида нерожденным ребенком. Его правда. Наша героиня была убита нелюбовью еще до рождения.
Финал картины вполне прогнозируем, если мы движемся в логике мифа. Предполагается, что Ирис убивает всех, кто обманул (или способен обмануть) ее любовь. Она подливает отраву в питье родителям, одноразовому любовнику, потенциальному одноразовому любовнику…
В сущности, это символ оледенения героини. Изгнание пусть и плохих объектов есть духовная и психическая смерть, ибо других у Ирис нет,
Именно поэтому Каурисмяки настаивает на том, что убийства, приписываемые Ирис, относятся к области зрительских фантазий. Сам же режиссер не ставит финального аккорда, и мы не знаем, отравились ли эти люди в действительности. Собственно, это и не важно. Главное – их не стало внутри самой героини, и это породило полную имагинальную пустоту, в которой невозможна жизнь.
Дорогие терапевты, смотрите самое грустное кино Аки Каурисмяки, киноверсию шизоидного мифа, и вы увидите, как на ладони, анамнез и патогномическую картину шизоидной патологии.
Ваш психолог Юлия Ли.